Форум » Разное » стихи » Ответить
стихи
Дон Саранча: Можно не только стихи,но и тексты песен и т.д. Ссылки не было,пришлось выкладывать текстом.Администраторам:не свирепствуйте)) Д.Курцман Волнщик Исаев. Волынщик Исаев? Известен такой ! Он в нашей деревне Живет под Москвой Бывает, под вечер, на пару минут Придут к нему парни девчата придут "Волынщик, волынщик, сыграй нам "Зарю!" Достанет он с полки волынку свою Притворно нахмурится Просьбе такой Потом рассмеется Тряхнет головой Нормальное дело! О чем разговор ! Подкрутит все трубки И выйдет во двор А там уж деревня Собралась, сидит Исаев играет Волынка гудит Походит по улице В поле уйдет … Всю ночь до рассвета Гуляет народ ! *** …Но вот в сорок первом Идут воевать За правое дело, За Родину-мать Простые ребята В шинелях простых Из сел подмосковных И многих других Фашистские маршалы Бросили в бой Шестнадцать дивизий Железной рукой Не терпится фрицам Закончить дела Чтоб не было песен Чтоб рожь не цвела Немецкие пушки Стреляют с высот Гляди! отступает Редеющий взвод Лежат… перебежка … Опять залегли … Но что там за парень Поднялся с земли ? Заляпаный грязью Плед старый на нем Завязан у горла Нехитрым узлом Высокие гетры И клетчатый килт Значок ГТО На рубашке блестит …Он помнит деревню, Иные года Скамейку у дома Ольху у пруда Мать в вязаной шали Придет на порог: "Отцовской волынки Не трогай, сынок!" Глядит он сурово На вражьи ряды "Не видеть вам Пскова Не видеть Москвы !" Берет он под мышку Волынку свою И, хмурясь слегка, Начинает "Зарю" Дивятся фашисты Раззявили рот Шотландец, гляди, Из окопа встает ! Встают батальоны Стена за стеной Веди нас, волынщик Веди за собой ! Алеют знамена Пылает восток На запад, на запад Последний бросок ! Опомнились фрицы Открыли огонь Немецкая пуля – Всего-ничего ! Но медленно, медленно Падает в снег Волынщик Исаев, Простой человек. Глядит с укоризной Товарищ комбат: "Исаев, Исаев Чего ж ты, брат? Прилег, отыхаешь В полях под Москвой ? Немецкие танки Под Курской дугой, За нами Варшава За нами Берлин…" Склонились ребята Его понесли И, гордою птицей Паря в небесах, Играла волынка В зажженных сердцах *** Волынщик Исаев Погиб как герой И в нашем селе Его помнит любой. И в школьном музее Взята под стекло Пробитая пулей Волынка его. Под ней пионерия Вахту несет Ирландские песни Деревня поет Волынщик, гляди Не напрасен твой труд ! Рабочие руки Волынки берут Под красное знамя Борьбы и труда Встают молодые Проходят года Но в памяти нашей Жив будет вовек Волынщик Исаев – Простой человек.
Ответов - 16
birch: Когда смотрел я в последний раз На круглые зеленые глаза и длинные волнообразные тела Темных леопардов луны? И дикие ведьмы-леди из благороднейших - Несмотря на метлы и слезы, исчезли. Святые кентавры холмов исчезли. И нет ничего, кроме горького солнца, И мать-луна ушла. Теперь мне пятьдесят. Я должен терпеть кроткое солнце. Он медлил на базаре в Дромахере, читал себя в чужой толпе родным, Мечтал любить, пока земля за ним Не запахнула каменные двери; Но кто-то груду рыб невдалеке, Как серебро, рассыпал на прилавке, И те, задрав холодные головки, Запели о нездешнем островке, Где люди над расшитою волною Под тканой сенью неподвижных крон Любовью укрощают бег времен. И он лишился счастья и покоя. Он долго брел песками в Лиссаделле И в грезах видел, как он заживет, Добыв себе богатство и почет, Пока в могиле кости не истлели; Но из случайной лужицы червяк Пропел ему болотной серой глоткой, Что где-то вдалеке на воле сладкой От звонкого веселья пляшет всяк Под золотом и серебром небесным; Когда же вдруг настанет тишина, В плодах лучатся солнце и луна. Он понял, что мечтал о бесполезном. Он думал у колодца в Сканавйне, Что ярость сердца на глумливый свет Войдет в молву окрест на много лет, Когда потонет плоть в земной пучине; Но тут сорняк пропел ему о том, Что станет с избранным его народом Над ветхою волной, под небосводом, Где золото разъято серебром И тьма окутывает мир победно; Пропел ему о том, какая ночь Влюбленным может навсегда помочь. И гнев его рассеялся бесследно. Он спал под дымной кручей в Лугнаголле; Казалось бы, теперь, в юдоли сна, Когда земля взяла свое сполна, Он мог забыть о бесприютной доле. Но разве черви перестанут выть, Вокруг костей его сплетая кольца, Что Бог на небо возлагает пальцы, Чтоб ласковым дыханием обвить Танцоров над бездумною волною? К чему мечты, пока Господень пыл Счастливую любовь не опалил? Он и в могиле не обрел покоя. Йейтс
Anastasya Lvova: Осип Мандельштам *** Я по лесенке приставной Лез на всклоченный сеновал, - Я дышал звезд млечных трухой, Колтуном пространства дышал. И подумал: зачем будить Удлинненных звучаний рой, В этой вечной склоке ловить Эолийский чудесный строй? Звезд в ковше медведицы семь. Добрых чувств на земле пять. Набухает, звенит темь, И растет, и звенит опять. Распряженный огромный воз Поперек вселенной торчит. Сеновала древний хаос Защекочет, запорошит... Не своей чешуей шуршим, Против шерсти мира поем, Лиру строим, словно спешим Обрасти косматым руном. Из гнезда упавших щеглов Косари приносят назад, - Из горящих вырвусь рядов И вернусь в родной звукоряд. Чтобы розовой крови связь И травы сухорукий звон Распростились: одна - скрепясь, А другая - в заумный сон. 1922 (свирепствующий администратор, правда? ;))
birch: ага, прям жуть. Я не слыхал рассказов Оссиана, Не пробовал старинного вина Зачем же мне мерещится поляна, Шотландии кровавая луна? И перекличка ворона и арфы Мне чудится в зловещей тишине И ветром развеваемые шарфы Дружинников мелькают при луне Я получил блаженное наследство — Чужих певцов блуждающие сны Свое родство и скучное соседство Мы презирать заведомо вольны И не одно сокровище, быть может, Минуя внуков, к правнукам уйдет И снова скальд чужую песню сложит И, как свою, ее произнесет пока все, что помню близкого к кельтской тематике у Мандельштама
Дон Саранча: ИРЛАНДЕЦ ПРОВОЖАЕТ ЗИМУ Ирландец провожает зиму В своем привычном кабаке. А за окном шумят машины, И затихают вдалеке. А он, прочтя свою газету, В полглаза смотрит на футбол, И думает о том, как летом Поедет в отпуск в Донегол. В его глазах, глубоких, мутных, Мелькают золотые рыбки, И опыт, сын ошибок трудных, И сам он – тоже сын ошибки. И что с того, что он нелеп, И что с того, что он не молод, И нету кровяных телец В его крови – один лишь солод, И всю Ирландию с собой Он носит в книгах, на кассетах, А сам прописан на Сенной... Страны с таким названьем нету! Мелькнет, бывает, вдалеке, Блеснет в стекле неуловимо, И все. Пустой бокал в руке. И в ленинградском кабаке Ирландец провожает зиму.
birch: http://seidr.woods.ru/irlandia.htm
birch: http://www.geocities.com/celticlyricscorner/songlist.htm
birch: а кто-нибудь читал Сапковского "La Maladie"?
Дон Саранча: ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД Из вереска напиток Забыт давным-давно. А был он слаще меда, Пьянее, чем вино. В котлах его варили И пили всей семьей Малютки-медовары В пещерах под землей. Пришел король шотландский, Безжалостный к врагам, Погнал он бедных пиктов К скалистым берегам. На вересковом поле На поле боевом Лежал живой на мертвом И мертвый -- на живом. Лето в стране настало, Вереск опять цветет, Но некому готовить Вересковый мед. В своих могилках тесных, В горах родной земли Малютки-медовары Приют себе нашли. Король по склону едет Над морем на коне, А рядом реют чайки С дорогой наравне. Король глядит угрюмо: "Опять в краю моем Цветет медвяный вереск, А меда мы не пьем!" Но вот его вассалы Приметили двоих Последних медоваров, Оставшихся в живых. Вышли они из-под камня, Щурясь на белый свет, -- Старый горбатый карлик И мальчик пятнадцати лет. К берегу моря крутому Их привели на допрос, Но ни один из пленных Слова не произнес. Сидел король шотландский, Не шевелясь, в седле. А маленькие люди Стояли на земле. Гневно король промолвил: -- Пытка обоих ждет, Если не скажете, черти, Как вы готовили мед! Сын и отец молчали, Стоя у края скалы. Вереск звенел над ними, В море -- катились валы. И вдруг голосок раздался: -- Слушай, шотландский король, Поговорить с тобою С глазу на глаз позволь! Старость боится смерти. Жизнь я изменой куплю, Выдам заветную тайну! -- Карлик сказал королю. Голос его воробьиный Резко и четко звучал: -- Тайну давно бы я выдал, Если бы сын не мешал! Мальчику жизни не жалко, Гибель ему нипочем. Мне продавать свою совесть Совестно будет при нем. Пускай его крепко свяжут И бросят в пучину вод, А я научу шотландцев Готовить старинный мед! Сильный шотландский воин Мальчика крепко связал И бросил в открытое море С прибрежных отвесных скал. Волны над ним сомкнулись. Замер последний крик... И эхом ему ответил С обрыва отец-старик. -- Правду сказал я, шотландцы, От сына я ждал беды. Не верил я в стойкость юных, Не бреющих бороды. А мне костер не страшен. Пускай со мной умрет Моя святая тайна -- Мой вересковый мед!
Дон Саранча: Шотландская песня Варвара Пантелеева Шотландский добрый виски, ты душу мне согрей, Шотландский добрый виски, спой песнь своих полей, Холмов под синим небом с грядою облаков, Холмов, где я оставить и жизнь свою готов. Там вересковым пледом затянут горизонт, Туман ночной ложится у ног и ждёт восход. Там верность мне порука, что не проигран бой, Где друг протянет руку и заслонит собой. Там в говорливых речках форель идёт гурьбой, Овсяный хлеб замешан, дым встречи над трубой. А у камина Мэри, спать уложив детей, Готовит мужу ужин, без городских затей. Налью я в кружку виски, чтоб выпить всё до дна. Тост подниму за Мэри и за тебя, страна.
Дон Саранча: Из Д. Уайта. С английского Я, сравнивая день с потоком чаек, в нём певческую ноту различаю. Пещера лжи гортани глубока, слетают в небо птицы с языка. Где ветер облака на клочья рвёт, я наблюдал высокий их полёт. Морская к нёбу ластилась волна - языческими формами полна. Пробилась из холодной кутерьмы седая грива лошади-зимы. Я прокричал, восторга не тая, старинный милый звук: “Ирландия!” Уносит шалый ветер возглас в даль и эхом возвращается печаль.
Дон Саранча: http://www.irish.ru/index.php?referer=43&show=liter/rebels
birch: Я всхожу на башню и вниз гляжу со стены: Над долиной, над вязами, над рекой, словно снег, Белые клочья тумана, и свет луны Кажется не зыбким сиянием, а чем-то вовек Неизменным - как меч с заговоренным клинком. Ветер, дунув, сметает туманную шелуху. Странные грезы завладевают умом, Страшные образы возникают в мозгу. Слышатся крики: «Возмездие палачам! Смерть убийцам Жака Моле!» В лохмотьях, в шелках, Яростно колотя друг друга и скрежеща Зубами, они проносятся на лошадях Оскаленных, руки худые воздев к небесам, Словно стараясь что-то схватить в ускользающей мгле; И опьяненный их бешенством, я уже сам Кричу: «Возмездье убийцам Жака Моле!» Белые единороги катают прекрасных дам Под деревьями сада. Глаза волшебных зверей Прозрачней аквамарина. Дамы предаются мечтам. Никакие пророчества вавилонских календарей Не тревожат сонных ресниц, мысли их - водоем, Переполненный нежностью и тоской; Всякое бремя и время земное в нем Тонут; остаются тишина и покой. Обрывки снов или кружев, синий ручей Взглядов, дрёмные веки, бледные лбы Или яростный взгляд одержимых карих очей - Уступают место безразличью толпы, Бронзовым ястребам, для которых равно далеки Грезы, страхи, стремление в высоту, в глубину… Только цепкие очи и ледяные зрачки, Тени крыльев бесчисленных, погасивших луну. Я поворачиваюсь и схожу по лестнице вниз, Размышляя, что мог бы, наверное, преуспеть В чем-то, больше похожем на правду, а не на каприз.
birch: Сухие ветви (translation by Dana Mad) Луна шептала, качаясь на ветках дубов. Пусть чибис рыдает, и цапля горько кричит. Мне так не хватает твоих сверкающих слов - Все пути бесконечны, но кончился белый свет, И лунные медом с холмов стекают лучи. Да, я уснул в самом сердце осенней страны. Здесь ветви сухи не от зимнего ветра, нет - Я им поведал свои кошмарные сны. Я знаю тропки колдуньи в палых листах - Они приходят в коронах, с веретеном, С улыбкой глубин озерных на тонких губах; Я знаю, где тонет луна, где холоден свет, И дети Даны танцуют на скованных льдом Зеленых лужайках, по краю пенной волны. Здесь ветви сухи не от зимнего ветра, нет - Я им поведал свои кошмарные сны. Я знаю страну, где кружат в небесах Лебеди в золоте прочных оков; Там бродят король с королевой, и птиц голоса Им дарят высоты вечности, горечь и цвет Всевидящей мудрости; так, до скончанья веков Бродить они будут тропами бледной луны. Здесь ветви сухи не от зимнего ветра, нет - Я им поведал свои кошмарные сны.
birch: William Butler Yeats The Withering of the Boughs I cried when the moon was murmuring to the birds: 'Let peewit call and curlew cry where they will, I long for your merry and tender and pitiful words, For the roads are unending, and there is no place to my mind.' The honey-pale moon lay down on the sleepy hill, And I fell asleep upon lonely Echtge of streams. No boughs have withered because of the wintry wind; The boughs have withered because I have told them my dreams. I know of the leafy paths that the witches take Who come with their crowns of pearl and their spindles of wool, And their secret smile, out of the depths of the lake; I know where a dim moon drifts, where the Danaan kind Wind and unwind dancing when the light grows cool On the island lawns, their feet where the pale foam gleams. No boughs have withered because of the wintry wind; The boughs have withered because I have told them my dreams. I know of the sleepy country, where swans fly round Coupled with golden chains, and sing as they fly. A king and a queen are wandering there, and the sound Has made them so happy and hopeless, so deaf and so blind With wisdom, they wander till all the years have gone by; I know, and the curlew and peewit on Echtge of streams. No boughs have withered because of the wintry wind; The boughs have withered because I have told them my dreams. The Man Who Dreamed of Faeryland He stood among a crowd at Drumahair; His heart hung all upon a silken dress, And he had known at last some tenderness, Before earth took him to her stony care; But when a man poured fish into a pile, It seemed they raised their little silver heads, And sang what gold morning or evening sheds Upon a woven world-forgotten isle Where people love beside the ravelled seas; That Time can never mar a lover's vows Under that woven changeless roof of boughs: The singing shook him out of his new ease. He wandered by the sands of Lissadell; His mind ran all on money cares and fears, And he had known at last some prudent years Before they heaped his grave under the hill; But while he passed before a plashy place, A lug-worm with its grey and muddy mouth Sang that somewhere to north or west or south There dwelt a gay, exulting, gentle race Under the golden or the silver skies; That if a dancer stayed his hungry foot It seemed the sun and moon were in the fruit: And at that singing he was no more wise. He mused beside the well of Scanavin, He mused upon his mockers: without fail His sudden vengeance were a country tale, When earthy night had drunk his body in; But one small knot-grass growing by the pool Sang where - unnecessary cruel voice - Old silence bids its chosen race rejoice, Whatever ravelled waters rise and fall Or stormy silver fret the gold of day, And midnight there enfold them like a fleece And lover there by lover be at peace. The tale drove his fine angry mood away. He slept under the hill of Lugnagall; And might have known at last unhaunted sleep Under that cold and vapour-turbaned steep, Now that the earth had taken man and all: Did not the worms that spired about his bones Proclaim with that unwearied, reedy cry That God has laid His fingers on the sky, That from those fingers glittering summer runs Upon the dancer by the dreamless wave. Why should those lovers that no lovers miss Dream, until God burn Nature with a kiss? The man has found no comfort in the grave. Lines Written in Dejection When have I last looked on The round green eyes and the long wavering bodies Of the dark leopards of the moon? All the wild witches those most noble ladies, For all their broom-sticks and their tears, Their angry tears, are gone. The holy centaurs of the hills are vanished; I have nothing but the embittered sun; Banished heroic mother moon and vanished, And now that I have come to fifty years I must endure the timid sun.
Дон Саранча: Творчество группы "Карраген" Недавно я в «Шемроке» пиво глушил, Уж очень замучил сушняк. И вместе со мною бухал там один Ирландский заезжий чудак. Припев: Ирландский и русский – Родные народы, И делят одно на двоих. Ирландский и русский Родные народы И много историй про них. Хреново я знаю английский язык, Он с русским хреново знаком, Но лучший словарь мы открыли, открыв Десятую банку с пивком! Припев. В беседе философов мы обошли, И даже Декарта притом! Но выпито пива довольно уже, И надо разбавить вином! Припев. Всё выпили разом, пора закурить, Приятель достал аришок! И в трубку набили, одну на двоих, Забористый тот табачок! Припев. А после мы вместе брели по домам, Ведь завтра нас ждёт опохмел! Бутылочка пива, стаканчик вина, И отдых от всех важных дел! Припев.
Лена: Я к стихам долгое время относилась практически равнодушно, это мягко говоря. Если честно, совсем не любила. Но! Летом смотрела передау по ОРТ про маленькую поэтессу Нику Турбину. Боже! как восьмилетний ребёнок читает. Она трагически погибла и вообще у неё была нелёгкая судьба - после "звёздного детства" шла пора юности, когда все забыли маленького гения.... Так вот один из стихов: Я - полынь-трава, Горечь на губах, Горечь на словах, Я - полынь-трава... И над степью стон. Ветром окружён Тонок стебелёк, Переломлен он... Болью рождена Горькая слеза. В землю упадёт - Я - полынь-трава.. А вот ещё одни.... ВОСПОМИНАНИЕ. Я хочу с тобой одной Посидеть у дома старого. Дом стоит тот над рекой, Что зовут Воспоминанием. След ноги твоей босой Пахнет солнцем лета прошлого, Где бродили мы с тобой По траве, ещё не скошенной... Голубели небеса, Исчезая за околицей, И звенели голоса... Вот и всё, что нам запомнилось... И отсчёт всех дней Подошёл к концу, Стаи птиц - все дни - Собрались у ног... Покормить их чем? Не осталось строк. Представьте! Это писал ребёнок!
полная версия страницы